Человек-берсеркер - Страница 15

– Иди сюда, Микель!

Его повели по участку, обозначенному огромной желтой буквой “X”. Микель остановился в центре участка. Откуда-то неожиданно донесся голос его матери, голос пробивался сквозь различные шумы. Где-то там, внизу, она продолжала оживленно беседовать об искусстве...

Что, если взять кусок дерева и рукой, облаченной в перчатку “Ланселота”, нанести узор ножом? Эта мысль увлекла Микеля, но ненадолго.

– Все в порядке, Микель?

– Да. Все в порядке.

Люди стояли на расстоянии метров десяти от желтого обозначения “X”, роботы находились еще дальше.

– Не будет никакого специального сигнала. Счета тоже не будет. Ты готов оторваться от земли? Осторожно... Не волнуйся...

Он не сомневался, что в “Ланселоте” он сможет перемещаться так, как никогда. В тот момент, когда его ботинки с мягкими подошвами оторвались от земли, нарастающий потенциал ускорения показался почти реальным. Микель закачался, как новичок на велосипеде. Вокруг него – голоса, бормотание, всплески подавляемого удивления. Но это не должно было его отвлекать. Один голос – напряженный, ободряющий – донесся более явственно, но Микелю он тоже показался неважным. Ему было ни к чему одобрение, он понял, что сейчас уже никто не сможет дать ему ценных советов. Теперь у него зачатки нового, иного мировоззрения.

Микель медленно плыл над поверхностью, прислушиваясь к своим ощущениям. Под ним – Мунбейз, он словно чувствует гармонию ее вращения, повторение цикла перемещения Луны, и далее – Земли, затем их перемещение вокруг Солнца, и удаление системы к неведомому созвездию, которое никто не смог бы увидеть в небесах Элиайна.

Монотонный голос продолжал подбодрять его, видимо, желая стать импульсом для Микеля. Мальчик медленно повернулся, на полупрозрачном скафандре играли яркие блики.

Теперь поднятые вверх лица людей стали не видны. Школьная пьеса? Никогда еще в жизни не был он в центре столь пристального внимания.

– Интересно, – подумал Микель, – а будут ли они мне аплодировать, если все пройдет успешно?

Он поднял правую руку (жест из пьесы) и все воспринимающими пальцами коснулся натянутой сетки. Кажется, ему говорили, что она на высоте трех метров над поверхностью платформы.

Словно следуя его жесту, поплыли вправо провода, передатчики и другое, но только в иной форме – не в той, какой их привык видеть человеческий глаз.

“Иди к нам! Будь...”

Откуда этот призыв? Берсеркеры? Будь? Кем? Чем? Тем, что можно назвать словом “машина”, хотя в человеческом языке нет точного обозначения... Хороший организм?

Медленно, словно усталый пловец в океане, Микель передвигался вдоль сетки. Голос, который ободрял его, принадлежал Тупелофу, как он теперь понял. Взволнованные слова продолжали преследовать. Мальчик послушно вникал в их загадочный смысл. Повинуясь указаниям, он вновь вернулся к тому месту, с которого взлетел.

Как только его ноги опустились на желтый “X”, люди столпились вокруг. Микель облокотился на один из ящиков. Он старался сохранить дистанцию между собой и людьми.

После первого шквала вопросов, обращенных к Микелю, ученые начали совещаться между собой.

– Впервые, когда я испытывал снаряжение, – сказал Фрэнк, – я черт возьми, чуть не прорвался сквозь сетку. Как и еще один человек кто более-менее подходил для роли испытуемого. Мы ожидали, что ты тоже взлетишь. Но решили ни о чем не предупреждать, чтобы ты сам поступил так, как считаешь нужным.

– А кто был этот другой человек? – спросил Микель, почувствовав неожиданную конкуренцию.

– Пилот космического корабля. Он ударился несколько раз о сетку, затем с ним что-то произошло и он сошел с ума, – успокоил мальчика “ящик”.

– Когда только начинаешь подниматься, то чувствуешь, как что-то словно давит на тебя, – признался Микель.

– Да, это так, – Фрэнк даже не пошевелился, но Микель знал, что “ящик” внимательно его слушает.

Они замолчали. Микель и сам не знал, как ему удалось добиться ровного непрерывного полета. Для того, чтобы объяснить это, у него не было слов. А может быть, вообще не существовало даже языка для объяснения этого.

Микеля просто потрясло, что Фрэнк, взрослый, точнее, который был когда-то взрослым, который командовал другими взрослыми людьми, стоит теперь и терпеливо ждет, что скажет он, ребенок... В этот же день Микель совершил еще два полета, научился маневрировать, совершать весьма сложные перемещения. Когда был дан отбой, он не чувствовал усталости.

В течение двух последующих дней он вместе с матерью и Энсин Шнайдер осматривал базу. Потом немного вырезал из дерева. Одним словом – отдыхал. Мальчик пытался объяснить, что он не устал и готов работать дальше, но его никто не слушал даже.

– Отдыхать! – сказал ему Тупелоф. Его слова звучали как приказ.

Без особого настроения, Микель играл с другими детьми. Мальчику с ними было совсем неинтересно. Микелю сообщили, что итоги пробных полетов анализируются, “Ланселот” дорабатывают. А затем – вновь огромная платформа поднималась над поверхностью. И вновь его оранжевый спортивный костюм и просвечивающийся “Ланселот” оказывались в центре всеобщего внимания.

Фрэнк Маркус тоже упаковал себя в то, что он называл своим космическим костюмом – в прозрачный ящик яйцевидной формы.

Когда они оказались над поверхностью, Микель увидел медленно садящееся Солнце, осветившее отдаленные края кратера. И еще он заметил, что сетки над головой не было.

Тупелоф улыбнулся Микелю, внимательно посмотрев на мальчика. Затем, неуклюжий в скафандре, отвернулся.

– Ох, уж эти в скафандрах, – внезапно подумал Микель, ощутив неожиданное родство с Фрэнком.